Я не люблю зонты и метро, прогнозам погоды особо не верю. Но в тот день – 30 мая 1999 года, – собираясь на день рождения радио "Мир", зонт взяла. При том что небо было удивительно чистое: солнце и ни облачка. Я работала тогда на "Мире", и это был наш праздник: флажки, конкурсы, концерт московской группы "Манго-Манго"… Было очень легко и весело, как обычно бывает в 20–25 лет.
Дождь
Дождь начался внезапно. Даже не дождь – какой-то фантастически сильный ливень. Под моим совершенно случайным зонтом собралось немыслимое количество людей… Этот момент – один из самых ярких воспоминаний того дня – серая клеточка ткани зонта сверху, озорная теснота вокруг и вода у ног. Кто-то предложил перебежать через проспект Машерова к магазинам, но никто из нашей компании в тот момент не решился это сделать. Перебежали позже, когда дождь стал стихать. К тому моменту уже было очевидно, что праздник закончился.
Укрытие
Следующий час я провела в довольно непривычной для себя компании: ни до, ни после мы никогда не сидели вот так в кафе, не пили кофе и не болтали. Двое коллег – друзья друзей – особо, по-моему, никогда не контактирующие. Как мы оказались тогда вместе и почему именно в том месте, так и осталось загадкой. От хозяина кафе "Гриппо" мы тогда и услышали, что у метро что-то случилось, погибли люди.
Помню нашу реакцию: "Да ладно, не может быть".
Метро
Мы подошли к подземному переходу спустились один пролет ступенек… и я сказала, что дальше не пойду – не люблю метро. Дождь к тому моменту кончился, я решила подождать троллейбуса.
О том, что произошло, узнала уже дома, когда мне стали звонить коллеги с вопросом: "Все ли нормально?".
Звонили на домашний – мобильных в то время еще не было. У фразы "погибли люди" других прочтений уже быть не могло.
Утро
Утром у меня была смена на радио – надо было открывать эфир, а слов нет. И все еще не верится, хотя вот она трагедия – отчетливо отражается в глазах двух коллег, девушки и парня, которые в тот вечер оказались в эпицентре, пытались оттаскивать, вытаскивать. Девушка вообще ничего не говорит, разве что о том, что больше не может спать.
Журналистика в такие моменты кажется мне самой отвратительной профессией в мире: у людей беда, а редакция от тебя требует каких-то эксклюзивных подробностей – поговори с родственниками, очевидцами, врачами…
Но ведь врачи заняты – около 150 человек получили ранения, у близких (в давке в подземном переходе погибло 53 человека) – беда, которую невозможно осознать. Да и очевидцам больно: я же вижу по коллегам – невольным спасателям… Зачем травмировать людей? Ради чего?
Для меня самым говорящим в те дни был сам вход в подземный переход, точнее, отпечаток ладони на верхнем фасаде, где выбито название станции: люди явно шли по людям, точнее, их уже несло толпой, а они сопротивлялись, хватались за последнюю возможность остаться в живых…
Почему
Немига осталась в моей судьбе событием, которое заставило прожженого скептика серьезно задуматься о боге. Слишком много было в тот вечер нехарактерных для меня поступков – как будто кто-то вел… Но божественное объяснение трагедии – мол, устроили в праздник Троицы непрофильный концерт недалеко от храма, я не приемлю. Считаю откровенной спекуляцией и глупостью.
Аргументированного ответа на вопрос, почему все это произошло, у меня до сих пор нет. Как нет и уверенности, что выводы власти из той трагедии сделали. Во всяком случае, очереди у пунктов тотального контроля и бесконечные турникеты на массовых праздниках создают ощущение, скорее, опасности, чем наоборот.По официальной версии, причиной трагедии стало стечение обстоятельств: дождь, большое скопление людей, мокрые ступеньки, высокие каблуки и алкоголь… Оправившись от первого шока, родственники погибших пытались понять, что случилось. Судились с минскими властями и организаторами праздника, но безрезультатно.
