Геворг Мирзаян, научный сотрудник Института США и Канады РАН, для Sputnik.
Начавшийся с извинений Эрдогана за сбитый российский самолет, процесс российско-турецких отношений резко активизировался после попытки переворота в Турции.
"Не виновата я, он сам себя сбил!"
Инициатором перехода в галоп стала турецкая сторона, которой на фоне резкого обострения отношений с США (имевших какое-то отношение к попытке переворота), тяжелых переговоров с ЕС о будущем турецко-европейских отношений, а также диалога с Ираном о будущем Ближнего Востока нужен рычаг давления в виде максимально хороших отношений с Москвой.
Именно поэтому турецкие власти попытались снять с себя ответственность за ликвидацию российского Су-24 в ноябре 2015 года. Сначала мэр Анкары Мелих Гёкчек заявил о том, что ситуацию срежиссировали люди Фетхуллаха Гюлена (противника Эрдогана и — по мнению турецких властей — организатора переворота). А затем и вице-премьер Турции Мехмет Шемшек, прибывший 26 июля в Москву, пояснил, что решение о ликвидации Су-24 принимал не президент Турции, а пилот турецкого истребителя, который потом участвовал в путче против президента. "Мы неоднократно подчеркивали, что у нас нет каких-либо враждебных настроений и чувств по отношению к России и никогда не будет", — заявил вице-премьер.
Возможно, власти Турции действительно не санкционировали ликвидацию самолета. По крайней мере, это было бы логично. Эрдоган — последний человек в Турции, которому был выгоден разрыв отношений с Москвой, но после инцидента у него был выбор. Он мог быстро назвать и наказать виновных, спасая тем самым отношения с Россией. Или же заявить о том, что летчик выполнял президентский приказ, и тем самым спасти свой авторитет, продемонстрировав, что он полностью контролирует ситуацию в стране.
Возможно, Эрдоган образца 2005 года — умный, осторожный политик — выбрал бы первый вариант. Даже Эрдоган-2015 — заигравшийся президент, который на волне множества успехов потерял ощущение риска — задумался. Ненадолго, но задумался. Однако после нескольких часов раздумий он выбрал второй вариант, и тем самым похоронил стратегические отношения с Москвой.
Сейчас же, когда волна успеха сменилась серией неудач, чувство риска вернулось, и Эрдоган стал восстанавливать отношения. Именно для этого, в частности, он 9 августа прибудет в Санкт-Петербург, где проведет переговоры с Владимиром Путиным (собственно, Мехмет Шемшек приезжал именно для подготовки этого визита).
Важнейшими пунктами повестки дня станут вопросы экономического сотрудничества. "Мы ставим задачи восстановить все лучшее, что было в наших торговых, экономических, инвестиционных отношениях до ноября прошлого года и пойти дальше", — сказал глава Минэкономразвития РФ Алексей Улюкаев. Турецкие власти говорят о необходимости доведения товарооборота до 100 миллиардов долларов в год. Весьма амбициозное заявление. Если в 2014 году товарооборот между двумя странами достигал 30 миллиардов, то за первые 5 месяцев 2016 года он составил лишь 6 миллиардов. С этих показателей выйти на 100 миллиардов крайне непросто, а в ближайшей перспективе — невозможно.
Туристы, продукты, труба
Если рассмотреть более земные цели, то, прежде всего, турки заинтересованы в скорейшем возобновлении чартерных рейсов. Да, сейчас из 11 городов России в Турцию летает более 100 рейсов, однако для туризма нужны именно чартеры — они позволяют снизить цену путевки примерно на 20%. Без этого тот же Тунис с точки зрения стоимости выглядит куда привлекательнее турецких курортов.
Однако Россия не спешит — чиновники заявляли, что решение по трансферам будет принято в лучшем случае через месяц, а в худшем — ближе к концу года. Сейчас, на фоне терактов в Анкаре, Кремль заботится о безопасности россиян. "Нашим турецким коллегам были переданы рекомендации российской стороны, с которыми турецкая сторона согласилась. Направлено приглашение российским экспертам приехать в Турцию для ознакомления с принимаемыми мерами безопасности в аэропортах, гостиницах и других местах массового пребывания туристов, чтобы убедиться, что такие меры достаточны", — отметил вице-премьер Аркадий Дворкович.
Туроператоры пока настроены пессимистично — они понимают стратегию Кремля, целью которой является максимальная загрузка внутренних курортов (Крым, Краснодарский край). В нынешних экономических условиях валюта россиян должна оставаться внутри страны, а не тратиться на турецких берегах.
Аналогичным прагматизмом объясняются и задержки с возобновлением доступа турецких продуктов на российские рынки. Анкара хоть сейчас готова прислать в Москву специалистов для переговоров, однако российские власти говорят о необходимости прохождения долгих и нудных процедур по сертификации и логистике. Они просто хотят, чтобы турецкие товары не составляли конкуренцию российским сезонным овощам и фруктам. А вот когда через пару месяцев сезон закончится, тогда пусть турецкая продукция поступает на российские рынки, конкурируя за места и желудки покупателей в основном с другими иностранными товарами.
Впрочем, не исключено, что и по туризму, и по продовольствию российские власти в итоге пойдут на уступки и ускорят процедуры. Все будет зависеть от поведения и предложений Реджепа Эрдогана. Но вот судьба самого серьезного двустороннего экономического проекта — Турецкого потока — предрешена. Его не будет.
Да, стороны заявляют о том, что возобновляют переговорный процесс. Однако тут ценность именно в процессе. Турции нужен демонстративный диалог с Россией по трубе для того, чтобы продемонстрировать Западу темпы восстановления отношений с Москвой.
Москве эти переговоры тоже нужны для давления на Европу, но тут цель более прагматична — Россия хочет ускорить переговорный процесс по Северному потоку-2. В частности, побудить Германию к более активным действиям по лоббированию проекта (немцы получают от его реализации колоссальные экономические и политические дивиденды).
Реально же тянуть трубу через Турцию бессмысленно. Россия задумала альтернативный трубопровод для того, чтобы избавиться от ненадежного транзитера в лице Украины. Так какой же смысл в получении другого ненадежного транзитера в лице Турции?
И дело даже не в нынешней турецкой власти, а в том, что отношения между Москвой и Анкарой сложно будет вернуть на уровень стратегического партнерства даже после августовского саммита. Опять же, не из-за исторической вражды или "турецкой подлой натуры", о которых любят говорить некоторые "эксперты". Международные отношения не предполагают такой роскоши как эмоции, и должны строиться на прагматизме и национальных интересах. А между Турцией и Россией слишком много стратегических противоречий, которые за последний год углубились.
Крым, Кавказ и Сирия
Политическая часть повестки дня питерского саммита будет, судя по всему, состоять из Крыма, Кавказа и Сирии. Сторонам нужно будет найти хотя бы минимальные компромиссы по всем пунктам.
Ни для кого не секрет, что Анкара поддерживает нелояльную Москве часть крымско-татарской общины. Причем поддерживает не только политически, но и экономически, разделяя с Украиной бремя финансирования жизнедеятельности Джемилева, Чубарова, Ислямова и других лиц, недовольных возвращением Крыма в состав России.
Опять же ни для кого не секрет, что украинский президент Петр Порошенко хочет расширить турецкое участие в делах крымских татар. Не случайно он дал понять, что в случае возврата Крыма отдаст полуостров для создания крымскотатарского государства — мечты пантюркистски настроенных элит в Анкаре.
Москва хочет уменьшения участия Анкары в делах крымских радикалов. Не потому что боится потери полуострова — Кремль постепенно выходит на процесс нормализации отношений с ЕС, и в рамках этого процесса сторонам придется найти модус вивенди в крымском вопросе. Но чем меньше денег и политической поддержки будет у радикалов, тем проще будет найти выгодный для России компромисс.
В кавказском вопросе Кремль настаивает на соблюдении статус-кво и требует от Турции не бередить карабахский вопрос. Стратегия Москвы состоит в том, чтобы заморозить конфликт, поскольку ни Ереван, ни Баку на сегодняшний день не готовы к цивилизованным вариантам его решения.
Как, в общем-то, и Армения с Турцией не готовы к прагматичному решению вопроса с геноцидом и нормализации двусторонних отношений. Усилившаяся турбулентность в самой Армении (активисты которой ищут "руку Москвы" во всех проблемах страны и армянства в целом) лишь подчеркивает необходимость стабилизации ситуации вокруг этого пока еще союзника России на Южном Кавказе.
Возможно, по Крыму и Кавказу турки в итоге пойдут на уступки Кремлю. Они понимают, что в обоих этих вопросах отказ от компромисса может вывести их на прямой конфликт с Россией за жизненно важные российские интересы и тем самым снова закопать российско-турецкие отношения. Однако по Сирии компромисс крайне маловероятен.
И дело даже не в том, что Турция откажется смириться с сохранением у власти Башара Асада (которого Москва по прагматичным причинам сдавать не будет). На Ближнем Востоке бывшие враги нередко пожимали друг другу руки, тем более, если они до конфликта находились в дружеских отношениях и даже вместе отдыхали семьями.
Дело в том, что Турцию категорически не устроит любое решение сирийского конфликта, которое приведет к созданию автономного, а тем более независимого сирийского Курдистана. То есть, переводя на русский язык, любое вменяемое решение сирийского конфликта как таковое. Именно поэтому Турция, скорее всего, будет продолжать снабжение сирийских боевиков для затягивания гражданской войны, а Москва, в лучшем случае, сможет выработать с Анкарой некие правила игры. Например, получить гарантии отказа Турции от ввода войск в сирийский Курдистан.
Понятно, что до не просто урегулирования, а решения противоречий по всем трем направлениям ни о каком стратегическом партнерстве между Москвой и Анкарой не может быть и речи. Но оно, в общем-то, и не так уж необходимо. На сегодняшний день России и Турции вполне достаточно отношений добрососедства.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.
