Сразу же после провалившейся попытки военного переворота турецкие политики из правящей Партии справедливости и развития и представители экспертного сообщества заявили о необходимости совершить евразийский поворот к России во внешней политике Турции.
Тем более, что именно Владимир Путин стал первым иностранным лидером, который выразил принципиальную поддержку своему турецкому коллеге Реджепу Тайипу Эрдогану в то время, как из западных стран на Турцию посыпались обвинения в нарушении прав человека и угрозы приостановить переговоры о членстве в ЕС. Вдобавок к этому невнятная позиция США и ЕС в связи с неудачной попыткой военного переворота, косвенные обвинения турецких властей в адрес западных стран в поддержке путча усиливают евроскептические и антиамериканские настроения в турецком обществе. Все это создает предпосылки для выработки новой внешней политики Турции с акцентом на стратегическое партнерство с Россией.
Первый шаг в этом направлении, судя по всему, был сделан во время встречи Эрдогана и Путина в Санкт-Петербурге, в результате которой был подтвержден курс на докризисное восстановление отношений между странами, включая разморозку стратегических проектов (строительство АЭС "Аккую" и газопровода "Голубой поток").
Это уже не первая попытка Турции совершить разворот в сторону сотрудничества с Россией. Главный вопрос, как далеко она может зайти в этот раз?
Первая попытка поворота к России
Впервые о евразийской альтернативе вместо перспективы интеграции с ЕС в Турции заговорили в начале 2000 годов. Тогда в 2002 году генеральный секретарь Совета национальной безопасности Турции Тунджер Кылынч озвучил идею создания союза вместе с Россией, Ираном и Китаем. Правда, при этом речи о выходе Турции из НАТО не велось. Несмотря на свою прозападную ориентацию, турецкие военные элиты, обладающие серьезным влиянием на внутриполитические процессы, не желали делиться своей властью и допускать вмешательства во внутренние дела государства со стороны Брюсселя. Ведь членство в ЕС требовало ограничения роли армии в общественно-политических процессах в Турции.
С другой стороны, для исламистских политических сил, опасавшихся за свое выживание после военного переворота 1997 года, когда армией был смещен первый исламистский премьер-министр Неджметтин Эрбакан, переговоры о вступлении в ЕС являлись способом ограничить влияние вооруженных сил внутри страны. В Турции сложился уникальный внутриполитический ландшафт, при котором традиционные сторонники ориентации на Запад, кемалисты, заняли противоположную позицию, а антизападные исламисты стали ярыми приверженцами ЕС. В этих условиях в 2002 году Партия справедливости и развития (ПСР) вышла на политическую сцену, чтобы добиться в Турции перемен через вступление в ЕС. Переговорный процесс с ЕС играл важнейшую роль в закреплении ПСР во власти. Предпринятые в отношении военной элиты и судебной системы меры, ограничившие влияние военных судов в пользу гражданских, оправдывались как необходимые для членства в ЕС.
С тех пор евразийская ориентация Турции перестала рассматриваться как реальная альтернатива евроинтеграции, а некоторые носители этой идеи из числа турецкой военной элиты, включая бывшего генерального секретаря Совета национальной безопасности Тунджера Кылынчы, даже были осуждены по делу о попытке государственного переворота "Эргенекон", инициатором которого стала правящая ПСР.
Вторая попытка развернуться к России
Новый ажиотаж по поводу евразийских перспектив Турции был обусловлен визитом российского президента Владимира Путина в Стамбул в декабре 2012 года, в преддверии которого Кремль озвучил приглашение Анкаре на вступление в Таможенный союз. С другой стороны, кризис переговорного процесса о членстве Турции в ЕС заставил турецкие политические элиты вновь обратиться к ранее популярным в Турции евразийским идеям.
В 2013 году Эрдоган, занимавший тогда пост премьер-министра Турции, даже заявил о готовности вступить в ШОС, а также рассмотреть предложение президента Казахстана Нурсултана Назарбаева о вхождении в Таможенный союз, что придало дополнительный импульс дискуссии о новой евразийской политике Турции.
Тогда в "шанхайском выпаде" премьер-министра Эрдогана турецкие аналитики увидели несколько причин. Первой на ум приходила мысль о вероятной попытке усилить позиции Турции в переговорах с ЕС о перспективах членства через шантаж Брюсселя разворотом в сторону России и Китая. Однако уже тогда было заметно, что Анкара находится в поисках геополитических альтернатив на тот случай, если проект интеграции с ЕС не увенчается успехом. И такой альтернативой мог бы стать Евразийский союз.
По оценкам турецких экспертов, тогда главная проблема на пути реализации проекта Евразийского союза заключается в том, что союз будет рассматриваться как попытка интеграции, противоречащая глобальным и региональным интересам ЕС и США в Восточной Европе и бассейне Черного моря, а также Китая в Средней Азии. И чтобы присоединиться к проекту Евразийского союза, Турции потребовалось бы отказаться от перспективы членства в ЕС, выйти из общего рынка с ЕС и к тому же выйти из состава НАТО. Такой выбор полностью изменил бы направление турецкой внешней политики и включил бы Турцию в зону российского влияния.
И хотя после визита Путина в Стамбул в конце 2012 года действительно последовала активизация турецко-российских отношений, особенно в торгово-экономической сфере, к стратегическому повороту Турции в сторону России это не привело.
Третья попытка: новая страница отношений с Россией
И хотя по результатам встречи между Путиным и Эрдоганом в Санкт-Петербурге не последовало заявлений о создании турецко-российского стратегического альянса, дальнейшее развитие внутри- и внешнеполитической ситуации вокруг Турции может привести к его формированию.
Нельзя исключать, что Эрдоган пытается разыграть российскую карту, чтобы ослабить давление со стороны США и ЕС и избежать внешней изоляции со стороны Запада после участившейся критики в адрес Анкары за нарушение демократических норм и стандартов в связи с масштабными репрессиями якобы участвовавших в подготовке военного переворота. Однако сигналы, которые посылает правящая элита Турции, свидетельствуют о готовности радикально пересмотреть свою внешнюю политику, если западные страны не выполнят несколько условий Эрдогана.
Первое из них касается выдачи Анкаре исламского проповедника Фетхуллаха Гюлена, проживающего с 1999 года в США. Турецкие власти обвиняют Гюлена и его движение в подготовке неудавшегося военного переворота в ночь с 15 на 16 июля. Эрдоган также возложил ответственность на Гюлена и те силы, которые стоят за ним (видимо, имеются в виду США, о чем постоянно намекают турецкие политики и эксперты), за подрыв турецко-российских отношений (якобы летчик турецких ВВС, сбивший российский бомбардировщик Су-24, входил в "параллельную структуру" Гюлена). Если американские власти откажутся выдать Гюлена турецкой стороне, Анкара грозится пересмотреть свои стратегические отношения с Вашингтоном.
Второе условие касается конкретной даты отмены виз для турецких граждан со стороны ЕС. Анкара грозится прекратить исполнять свои обязательства по урегулированию миграционного кризиса, если Брюссель не назовет ее в ближайшее время. Правда, для этого в соответствии с ранее достигнутыми договоренностями Анкара должна срочно пересмотреть законодательство по терроризму, принять соглашение с Европолом и провести переговоры со странами ЕС о судебном сотрудничестве, принять меры по предотвращению коррупции и привести в соответствие с европейскими стандартами правила по защите данных.
Американские власти не спешат выдавать турецким властям Гюлена, так как не имеют никаких веских оснований для этого, и пока что только предлагают учредить совместную комиссию для расследования его возможной причастности к попытке переворота. Очевидно и то, что Брюссель не назовет конкретную дату отмены шенгенских виз для турецких граждан до тех пор, пока Турция не выполнит необходимые условия, связанные с изменением законодательства. Масла в огонь подливает позиция некоторых европейских стран, считающих неактуальным вопрос членства Турции в ЕС. Сюда же нужно добавить и критику ЕС за приостановку действия в Турции Европейской конвенции по правам человека, а также перспективу введения смертной казни, которая со всей очевидностью раз и на всегда поставит крест на членстве Турции в ЕС.
Судя по всему, если российская карта не сработает, а ЕС и США не выполнят условия Эрдогана (Брюссель не отменит визы, а Вашингтон не выдаст Гюлена), это создаст все необходимые основания для начала евразийского разворота Турции к России. И тогда на фоне усиливающейся изоляции Турции со стороны Запада ориентация на евразийские интеграционные структуры с участием России становится вполне реальным, а не гипотетическим сценарием. А пока Анкара определяется с новыми внешнеполитическими приоритетами, это совершенно не мешает Москве вести свою игру: ведь восстанавливая отношения с Анкарой, Кремль получает новый рычаг воздействия не только на ситуацию на Ближнем Востоке, но на ЕС и даже США.
К примеру, реализация проекта "Турецкий поток" не только превратит Турцию в энергетический транзитный узел региона, но и увеличит зависимость ЕС от российского газа, перекрыв альтернативные варианты поставок газа из Каспийского региона. Не говоря уже о том, что более глубокое взаимодействие Турции и России по сирийскому кризису и сфере противодействия терроризму может повлиять на переформатирование антитеррористической коалиции под эгидой США.
