Каждое из государств прошло сложный путь национального строительства и международной легитимации. Этапы большого пути специально для Sputnik проанализировал Сергей Маркедонов, доцент кафедры зарубежного регионоведения и внешней политики Российского государственного гуманитарного университета.
Интеграция: Европа vs Евразия
Три республики бывшего СССР вступили в НАТО и в Европейский союз. И сегодня экспертный и политический мейнстрим Латвии, Литвы и Эстонии — это признание завершенности переходного периода и внешнеполитического выбора. Элиты этих стран воспринимают себя как неотъемлемую часть Запада, а не постсоветского пространства.
Некоторые бывшие союзные республики (Грузия, Украина) выступают за интенсификацию евроатлантической интеграции и рассматривают свое членство в НАТО и в ЕС как стратегический приоритет. Этот выбор активно поддерживается грузинским и украинским руководством даже вне зависимости от позиции самих стран — членов Североатлантического альянса и Евросоюза, среди которых так и не сформировалось единого мнения относительно интеграционных перспектив Тбилиси и Киева.
В то же самое время некоторые новые постсоветские государства (Армения, Беларусь, Казахстан, Кыргызстан) пытаются сформировать альтернативу евроатлантическому проекту в виде евразийской интеграции, в которой ведущая роль принадлежит России.
Политика качелей
Впрочем, было бы заведомым упрощенчеством сводить внешнеполитические маневры на просторах бывшего СССР к выбору между НАТО и ЕС с одной стороны и ОДКБ и Евразийским экономическим союзом с другой.
Некоторые страны постсоветского пространства пытаются осуществлять "политику качелей", не присоединяясь ни к одному из интеграционных объединений и предпочитая двустороннюю модель отношений с партнерами. К таковым мы могли бы отнести Азербайджан, Туркменистан, Узбекистан и с некоторыми оговорками Молдову. Активно развивая отношения с ЕС, Кишинев в то же время не отказывается от своего нейтралитета и пытается найти оптимальную модель взаимодействия с Россией, имеющей значительное влияние как внутри республики (особенно в Гагаузии), так и на процесс урегулирования приднестровского конфликта.
Конкурентная площадка и невнятные позиции
Таким образом, за 25 лет, прошедших с момента подписания Беловежских соглашений, пространство некогда единого государства значительно фрагментировалось. И даже в интеграционных структурах (в данном случае неважно, группируются ли они вокруг России или в поисках противовеса политике Москвы) бывает трудно или почти невозможно достичь полного единства взглядов.
Достаточно вспомнить разночтения в отношении членов ОДКБ к ситуации в Нагорном Карабахе, эскалации вооруженных инцидентов на армяно-азербайджанской границе или к украинскому кризису.
И напротив, страны — члены ГУАМ (Организации за демократию и развитие, созданной в противовес пророссийским объединениям) не продемонстрировали полного единства рядов во время "пятидневной войны" 2008 года или событий в Крыму и Донбассе.
Свои интересы на просторах бывшего СССР обозначили такие важные международные игроки, как США, Европейский союз (и отдельные страны Европы), КНР, Япония, Турция, Иран, международные интеграционные структуры и транснациональные корпорации. При этом их присутствие детерминировано не только устремлениями самих этих игроков. В участии внешних сил по тем или иным причинам видят свою выгоду и новые национальные элиты постсоветских государств. Как следствие — превращение территории некогда единого государства в конкурентную площадку.
"Замороженные конфликты"
Распад СССР прошел отнюдь не в строгом соответствии с границами, сформировавшимися в советский период. Многие новые независимые государства, включая Россию, столкнулись с сепаратистскими вызовами и пережили этнополитические конфликты. И в настоящее время далеко не все эти противостояния разрешены.
Долгие годы конфликты на территории некогда единой страны называли "замороженными". Но этот термин трудно считать адекватным применительно к нагорно-карабахскому конфликту или продолжающемуся противоборству в Донбассе. Апрельская эскалация 2016 года в Карабахе не была случайностью или сюрпризом, ей предшествовали многочисленные инциденты и повышение градуса двустороннего противоборства в течение многих не только месяцев, но и лет.
О минских соглашениях по Донбассу сегодня не говорит только ленивый, однако забывается при этом, что изначально "дедлайном" для их выполнения был обозначен конец 2015 года. Между тем, завершается год 2016, но прогресс не кажется легко достижимым.
Более всего под определение "замороженный конфликт" попадает ситуация в Приднестровье. Однако и там предпринимаются попытки изменить статус-кво, особенно с украинской стороны. После победы на президентских выборах в Молдове лидера социалистов Игоря Додона появляется робкий шанс на то, что этот тренд не получит дальнейшего развития.
Территориальная целостность и право на самоопределение
Как бы то ни было, а в результате постсоветских конфликтов появились де-факто образования либо получившие ограниченное международное признание, как Абхазия или Южная Осетия, либо не имеющие его вовсе, как Нагорный Карабах, Приднестровье или республики Донбасса. В российском случае имел место сложный и противоречивый опыт интеграции непризнанной республики, находившейся в течение шести лет вне юрисдикции центральной власти. И до сих пор Чечня остается единственным случаем возвращения де-факто отколовшейся территории под контроль центра.
В итоге к настоящему времени изначальные условия распада некогда единого государства, обозначенные в Беловежских соглашениях и Алма-Атинской декларации 1991 года, не адекватны действительности.
Принцип нерушимости межреспубликанских границ был уже неоднократно нарушен. Созданы прецеденты признания независимости не только бывших союзных, но и автономных образований, а также изменения юрисдикции территории одной страны в пользу другой. Присоединение Крыма к России стало важным символом не только для внутренней российской политики, но и для отношений между РФ и Западом. Однако сама коллизия между территориальной целостностью, сконструированной в советские времена, но не обеспеченной должным образом новыми независимыми государствами, и стремлением населения автономных образований к самоопределению, была открыта не в 2014 году, а гораздо ранее. И дискуссия на эту тему, скорее всего, завершится не завтра.
Процесс распада еще не завершен
Между тем, само существование де-факто образований ставит чрезвычайно актуальные вопросы.
Можно повторять как мантру слова о территориальной целостности Грузии, Украины и Молдовы, но куда как продуктивнее задуматься о том, что в случае согласия с фактом такого единства нам придется допустить, что никакого консенсуса относительно грузинского вступления в НАТО или прозападных перспектив Киева и Кишинева не существует. Зато реален раскол среди граждан новых независимых стран — часть из них видит гарантом своей безопасности не Брюссель, а Москву.
Именно в этом плане говорить о полном завершении процесса распада СССР не представляется возможным.
Принять данный тезис — не значит согласиться с необходимостью восстановления советского колосса. Просто в спорах и дискуссиях о наследии былого и перспективах изменений на просторах бывшего союзного государства необходимо осознать, что подписание Беловежских соглашений стало лишь первым, процедурно-юридическим шагом в процессе распада. Оно стало констатацией того, что единой страны больше нет, а на ее месте возникают новые образования.
Но никакая самая блестящая формально-правовая декларация не может сделать многоэтническое и многосоставное государство (к тому же перегруженное внутренними противоречиями и конфликтами) состоятельным и эффективным. Никакая профессиональная работа юриста не в состоянии сделать граждан одной страны едиными в понимании перспектив своего будущего.
Все эти процессы растягиваются на годы. Они требуют высокого качества элит, экспертных сообществ и гражданских активистов.
В противном случае неизбежны негативные последствия "болезни роста" в процессе обретения государственной субъектности. За период 1991-2016 гг. мы стали свидетелями большого количества таких проявлений.
И сегодня, через 25 лет после подписания Беловежских соглашений крайне, актуальной задачей является формирование подлинно новой государственной повестки, не связанной исключительно с "расчетами" с СССР и спорами с соседями. Состоятельность и эффективность национального строительства, и прежде всего его адекватность до сих пор остается важнейшей предпосылкой того, что процесс распада и обретения нового качества государственности будет завершен.
