МИНСК, 11 апр — Sputnik. На долю Афанасия Заградского пришлось немало испытаний. В первые же дни войны фашисты сожгли родную хату, вскоре убили мать, а отца не стало еще в 1937 году — сгинул в сталинских лагерях.
"Когда немцы пришли в нашу деревню Зарекуши, что в Глусском районе, самой первой была сожжена наша хата — кто-то донес, что муж моей старшей сестры был оставлен здесь для организации партизанского движения", — вспоминает Афанасий Афанасьевич.
В 1942 году немцы расстреляли и сожгли мать мальчика — она помогала партизанам.
"Остались мы втроем — я был самым младшим, 1933 года рождения, сестра 31 года и старшая сестра 1926 года. Она потом заменила нам мать. Нас всех арестовали. Самую старшую сестру направили на передовую — в качестве живого щита", — вспоминает Заградский.
Младших детей отвезли в Марьину горку, люди, с которыми вместе ехали, говорили, что их везут в концлагерь сдавать кровь для немецких военнопленных. Но по каким-то причинам детей вскоре отправили в доверху набитом железнодорожном вагоне в концлагерь в Лодзь (Польша).
"Там мы пробыли недолго — оттуда мы попали в Фалькенбург. Там было по-настоящему страшно — над нами издевались, за малейшую провинность жестоко избивали, а когда не успевали убрать трупы — мы по ним ходили. Жуткое место", — вспоминает Афанасий Афанасьевич.
В конце концов, после многочисленных медицинских комиссий, дети оказались в концлагере Гармиш в районе Мюнхена.
"Там нас даже более-менее кормили. Потому что все время проходили смотрины. Для чего — мне так и осталось неизвестным, то ли хозяева подсобных рабочих искали, то ли для медицинских опытов отбирали. Только мы, худые и измученные, никому не подошли. На меня смотрели и говорили "klein" (маленький), и не брали. Надзирательница даже возила нас по каким-то людям — пыталась пристроить. Но везде мы с сестрой слышали "klein", — вздыхает Заградский.
Наконец мальчика пристроили в качестве посудомойки в лагерь Гитлерюгенд. Это был самый конец войны, когда массово набирали несовершеннолетних немецких юнцов, которые проходили быструю подготовку в подобных лагерях и отправлялись на фронт.
"Я там перемыл посуды столько, сколько ни одна женщина за жизнь не промывает — если она не посудомойка, конечно. Я один убирал за целым лагерем. И спать почти не удавалось — только помою все с ужина, а уже и на завтрак накрывать", — рассказывает Заградский.
Когда пришли американцы, детей переодели и накормили, относились к ним очень бережно и даже уговаривали сирот отправится в США или Канаду. Но дети решили вернуться в Советский Союз — надеялись разыскать старшую сестру.
Дорога домой была очень длинной. Ребята добирались сами, жили воровством. Кормились украденными в садах яблоками, в городах и селах промышляли на базаре.
"На станции Чоп нам сказали, что за воровство руки отрубают, поэтому я сделал длинный металлический крючок, засовывал его в рукав и на базаре с прилавка товар воровал", — рассказал Заградский.
До дома ребята все-таки добрались. И сестру свою старшую отыскали.
"Стали жить вместе — сначала нас приютила в своем доме тетя, а потом нам дали дом полицейского. Наша сестра заменила нам двоим мать. Поэтому когда я слышу сегодня истории, как матери своих детей бросают, у меня в голове не укладывается — наша сестра, совсем еще молодая девушка, взвалила на свои плечи такую ответственность и никогда не роптала", — заключил Афанасий Афанасьевич.
