Суббота. Утро. Тишина, покой, безмятежность. Во дворе пусто. Только одинокая бабушка на лавочке под подъездом меланхолично листает журнал, да пара голубей совершает променад по асфальту. На парковке греются на солнце 2 машины. Остальные разъехались кто куда еще накануне вечером. Собственно, мой маршрут — тоже к своим за город.
Паркуюсь я обычно в карманчик, из которого выехать можно только задним ходом. В общем, сажусь в машину, завожусь, сдаю назад…
Дальше, как в кино, события резко ускоряются. В зеркале заднего вида мелькает белобрысая голова, маленькая ручка ляпает по стеклу. Тишину разрезает детский вопль. Мой мозг взрывается: "Ребенок! Под машиной!". Сердце где-то в горле, холодный пот, все дела. Но срабатывает рефлекс: педаль тормоза в пол. Машина встает, как Сивка-Бурка. В тот же момент в зеркале друг за другом мелькают еще две вихрастые головы, ладошки хлопают по стеклу — одна за другой. Машина, слава богу, стоит как вкопанная. Сердце, похоже, тоже. Открываю дверь, на ватных ногах вываливаюсь на свет божий.
Буквально в метре от машины выстроились клином трое пацанят лет 6-ти — 7-ми — руки в боки, белобрысый "вождь краснокожих" впереди, двое эмиссаров по бокам.
Успевшее нарисоваться беспросветное будущее с небом в клеточку слегка светлеет: все живы, руки-ноги целы… Речь потихоньку возвращается, но не слишком цензурных слов в голове так много, что не знаешь, какое их них сказать первым. На мое возмущенное: "Обалдели под машину соваться?!", ребятушки отвечают гневным "Чё ты, коза, тормозишь резко, такой квест запорола!"
В процессе дальнейших переговоров выясняется, что игра детишек в том и заключалась, чтобы проскочить за едущей машиной и успеть по ней шлепнуть. "Квача" осовременили, ага… В общем, кто успел — молодец. На мой вопль "А кто не успел?" выдается мудреное слово на букву "му". И ребятки-то, оказывается, готовились — за горкой в засаде сидели, ждали, а вдруг кто из двух машин куда-нибудь все же поедет. А тут я, вся из себя такая. И вообще, "во-он там за нами бабушка смотрит".
"А ну пошли", — хватаю Чингачгука за руку и тащу к лавочке с бабушкой, двое соучастников хвостом плетутся следом. Предводитель продолжает возмущенно бухтеть себе под нос что-то вроде: "бабы-дуры…только бы все портить… ну типичная блондинко", двое последователей шепотом поддакивают. Мысль о том, кто из нас тут "натурааальный блондин", додумать не успеваю, потому как вот она — лавочка, и вот она — бабушка, все так же не отрывающая глаз от журнала. Исполнять партии, каждый — свою, мы с блондином начинаем одновременно. Сопровождение подвывает бэк-вокалом. В кратком изложении: "машина едет по парковке, дети, откуда ни возьмись, под колеса бросаются, вы бы их насчет ПДД просветили". А мальчишечка вторит: "Все испортила, истеричка… Ну, баб, ну скажи ты ей…" Бабуля продолжает таращиться в журнал.
Минуте на третьей воздух в легких у всех заканчивается. Мы замолкаем, косимся друг на друга, шальная молодежь возмущенно сопит. Бабушка, видимо, реагируя на внезапную тишину, наконец-то отрывает взгляд от журнала, рассматривает сначала троицу, потом меня, причем так пристально — с ног до головы и обратно, возвращает взгляд к журналу, и после мхатовской паузы выдает в воздух: "Ну и что вы так нервничаете?! Они же просто играли!"
Занавес…
P.S. А вы всегда знаете, в какие игры играют ваши дети?!
