Художник Владимир Шаппо — известная в Беларуси личность. Картины мастера можно найти во всех салонах его родного Полоцка и Минска, а с недавних пор они продаются еще и в Лондоне. Корреспонденты Sputnik побывали в мастерской художника и поговорили с ним "за жизнь".
Когда влюбился, привел возлюбленную к жене
Но немногие знают, что кроме искусства в жизни известного деятеля есть и другие страсти, например, тату. У интеллигентного 69-летнего Владимира Дмитриевича "забиты" все руки. Татуировки есть даже на спине. Правда, от глаз публики он предпочитает их скрывать, оставляя это "удовольствие" для себя и близких.
"На руках изображен мой любимый китайский художник Ци Байши, живший в ХІХ — начале ХХ-го века. А на спине у меня другой любимый художник, японец Кацусика Хокусай. Он сидит на стуле и держит кисти в руках, ногах и зубах", — рассказывает собеседник.
Художник не скрывает: свое первое тату он сделал в достаточно зрелом возрасте. Стало оно своеобразной точкой, которую мастер решил поставить после горькой любви.
"Первую татуировку сделал, когда влюбился, а потом разлюбил. Ей было 20, мне 50. Я привел ее домой, сказал жене: "Будет тебе по хозяйству помогать, давай жить вместе". Я не прятался по углам", — честно признается Шаппо.
"Естественно был большой скандал. В меня летели скалки, тарелки. Но прошло время, и любовь прошла. А знаете, какая поздняя любовь тяжелая. Там одновременно и последняя попытка любви, и последнее разочарование, и страх смерти, и страх старости. И когда все это кончилось, я сделал первую татуировку", — добавляет он.
Рисунок, который можно увидеть на лице художника, символизирует для него свободу. В тот же момент он пошел на другой эксперимент и пробил уши.
"На одном ухе все сережки — это мои дети, жена. На другом — казацкий символ, который означает "свобода", — поясняет Владимир Дмитриевич.
Художник — это тот, кто думает
В свои 69 Шаппо продолжает творить. Его мастерская — это его дом, в котором он проявляется во всей своей нетривиальности. На пыльных полках можно найти все воспоминания художника прошлых лет. Вот слепки лиц умерших родителей, которые сделал, чтобы сохранить память. А это горшок предположительно 2000-летней давности, найденный им в молодости во время поездок на Кавказ. Стоят тут и иконы, собранные на городских мусорках и приведенные в порядок.
Владимир Шаппо громко говорит, дерзок в выражениях. Однако за этим вызывающим поведением стоит боль художника. Таким образом он пытается как бы докричаться до публики.
"Это вам кажется, что художник — это тот, кто рисует. Художник — это тот, кто думает. Художник занимается тем, что оправдывает человечество перед Богом", — замечает собеседник.
"Художник по сути дела осмысливает, что с нами происходит и в космическом плане, и в бытовом. Хватает время от времени за руку человека и говорит: "Хватит жрать, хватит прибедняться. Займитесь, наконец, своей головой, своими детьми, своей культурой. Займитесь продолжением творения", — добавляет он.
Собеседник считает, что миром правят пять понятий: "капитал", "комфорт", "отходы", "корыто", то бишь быт, и "культура". Большинство людей заняты всем чем угодно, но не своей культурой.
"Сейчас купят железку под названием Mercedes, потом им нужно шмотье. Надо обязательно забежать в супермаркет — там же скидки. И жрать, жрать, жрать… А потом приходит старость, и они думают, что сейчас поживут, наконец. Но им с небес говорят: "Хватит уже", — отмечает собеседник.
Никто от нее не уйдет
Все эти мысли отражены в картинах мастера — таких же ярких, громких и выделяющихся на общем фоне, как и он.
"Эта картина посвящена Бельчицкому монастырю, который был ровесником Полоцку. В нем находилась резиденция полоцких князей. Но его сравняли с землей коммунисты, и поставили на этом месте казармы. Вот они на картине в виде черта, который летит и рушит все", — рассказывает художник.
"А здесь старик ползет к Евфросинии Полоцкой, а смерть рядом, она его принимает. Никто от нее не уйдет", — поясняет суть другой работы мастер.
Тема духовного начала часто всплывает в разговоре с художником. Хоть сам он не считает себя слишком набожным.
"Но в Бога верил и в коммунистические времена. Я знал, что надо заниматься душой, поэтому у меня три сына — художники и дочка-поэтесса", — отмечает он.
Один из сыновей Владимира Дмитриевича Александр стал известным скульптором, его мемориал "Память" многие видели на проспекте Дзержинского в Минске. Сын Антон — основатель старейшего в Минске тату-салона. Работы третьего сына — Павла Шаппо — хранятся в музее современных искусств разных городов мира, включая Нью-Джерси.
Таким образом, считает художник, свою главную задачу в жизни он выполнил.
