Выступая перед журналистами после голосования на выборах в местные советы депутатов, Александр Лукашенко в числе прочего затронул контекст участия Беларуси в урегулировании военного конфликта в Украине, а также слухи о возможном переносе переговорной площадки из Минска. Не называя конкретных фамилий, однако явно намекая на лидера Казахстана Назарбаева, президент достаточно резко высказался в отношении подобных инициатив и подверг критике инициаторов. В этой связи возникает вопрос о том, не скажется ли дипломатическая перепалка между руководством Казахстана и Беларуси на качестве двухсторонних отношений и евразийской экономической интеграции.
Будущее "минской площадки"
Александр Лукашенко абсолютно безапелляционно заявил, что Минск останется центром переговорного процесса по урегулированию конфликта в Украине, и думается, что это оправданный прогноз, так как очевидно, что вопрос состоит не в месте проведения переговоров либо их организации, а в выполнении достигнутых договоренностей. При этом Беларусь не является стороной переговоров либо международным гарантом Минских соглашений, поэтому, в отличие от Украины, России, Германии и Франции, не несет никакой политической ответственности. Свою миссию по обеспечению встреч участников контактной группы Беларусь выполняет достаточно эффективно, никаких нареканий от субъектов переговорного процесса никогда не поступало. Поэтому единственное логическое объяснение появления информации о переносе площадки заключалось в желании дезавуировать сами Минские соглашения ("новый центр — новые правила"), в чем могли быть заинтересованы определенные круги в США и в Украине.
Однако, если отталкиваться от слов белорусского лидера, Дональд Трамп не обсуждал вопрос о переносе переговорной площадки из Минска на встрече с президентом Казахстана. "Я не то что не верю, я знаю, что этот вопрос Трамп не поднимал", — заявил белорусский президент, и нам остается только порадоваться степени осведомленности официального Минска в вопросах внешней политики США. Вместе с тем если отбросить американский след, то останется только украинская версия, однако предположить, что Назарбаев действовал в интересах "партии войны" в Киеве, будет совсем уж рискованно, тем более что по возвращении из США руководитель Казахстана незамедлительно проинформировал о результатах переговоров президента РФ Владимира Путина.
В сухом остатке, если опять вернуться к выступлению Лукашенко, выходит, что "у кого-то чешутся руки обсудить этот вопрос и показаться миротворцем. Кто-то хочет Нобелевскую премию мира получить". Выходит, что Нурсултан Абишевич действовал по собственной инициативе, и здесь мы снова имеем дело с ролью личности в истории. Лидер Казахстана всегда предпринимал немало усилий и тратил значительные средства на формирование позитивного имиджа своей страны на международной арене (один рекрутинг Тони Блэра на должность советника президента чего стоит), поэтому перенос центра переговоров из Минска в Астану мог казаться Назарбаеву весьма логичным решением, отвечающим национальным интересам.
Однако на настоящем этапе перспективы такого рода видятся весьма сомнительными. Очевидно, что участники переговоров не спешат хоронить "минский формат", а вместе с ним и площадку, потому как Минские соглашения объективно составлены на компромиссной основе, и далеко не факт, что их разрушение позволит улучшить ситуацию. В этом случае произойдет скорее наоборот, а в возвращении конфликта в "горячую фазу" на серьезном уровне никто не заинтересован. Поэтому 28 февраля в Минске пройдут очередные переговоры по ситуации в Украине, то есть никаких изменений в статусе белорусской столицы как международного дипломатического центра не произошло.
Нездоровая конкуренция
Другое дело, что обстановка нездоровой конкуренции между странами ЕАЭС и, что еще важнее, союзниками по военно-политическому блоку ОДКБ подрывает основы единства данных интеграционных группировок. Попытки Казахстана перетянуть на себя одеяло в области организации переговоров по урегулированию украинского конфликта, по сути, не являются враждебными Беларуси, однако воспринимаются в Минске как проявление национального эгоизма и даже вызывают некоторое раздражение в адрес союзников. Здесь главное, чтобы белорусско-казахстанская дискуссия из плоскости обмена мнениями на политическом уровне не переросла в полноценный экономический конфликт, который наблюдался осенью 2017 года между Астаной и Бишкеком. Это серьезно ударит по евразийской экономической интеграции, которая в 2017 году только "встала на крыло" и привела к росту взаимного товарооборота между странами ЕАЭС больше чем на 30%.
Понятно, что в этом случае потеряют все, поэтому белорусской стороне целесообразно менее эмоционально реагировать на действия Казахстана, а казахам, если уж так хочется подключиться к Минским переговорам, следует формулировать конкретные предложения по мирному урегулированию, встраиваться в существующие форматы на экспертном уровне. Украинский конфликт, по всей вероятности, тема, увы, долгоиграющая, поэтому работы хватит всем. В этой связи думается, что интеллектуальный вклад казахских союзников в дело мирного урегулирования в Украине получит куда более высокую оценку истории, чем идея "умыкнуть" из Минска переговорную площадку.
