На предпремьерный показ пригласили прессу и кинокритиков — пришло человек 20, не более. Думается, зря — в таких удобных креслах-реклайнерах, как в зале infiniti в ТЦ "Dana Mall", можно смотреть любое кино — даже самое скучное и занудное, считает обозреватель Sputnik Анна Нефедова и делится своими впечатлениями от фильма.
Воздух коммуналок
Большинство высказавшихся о фильме — как критиков, так и блогеров — признают, что фильм снят стильно, в нем передана так называемая "атмосфэра", воздух коммунальных питерских квартир и кухонь начала 70-х, в которых мучились непризнанные и гонимые таланты "клятого" совка.
Понятно, что не только подготовленный, но и неподготовленный зритель должен был увидеть титаническую работу всей съемочной группы — начиная от реквизиторов и постижеров и заканчивая режиссерской.
Костюмы, реквизит, декорации, воспроизведенное на экране время — все сделано серьезно, мастерски. Ведь не зря же на 68-м Берлинском кинофестивале художник по костюмам Елена Окопная получила "Серебряного медведя" за выдающиеся достижения в киноискусстве. Только от понимания художественного замысла картины постоянно отвлекала мысль: почему люди одеты в фильме очень легко, абсолютно не по ленинградской погоде? А ведь это ноябрьская ленинградская погода — пронизывающий ветер, мокрый снег — а все без шапок.
О сюжете
Кто-то скажет, что сюжет в фильме отсутствует. На протяжении всего фильма Довлатов, будто в тумане, как зачарованный ходит по редакциям журналов в попытках опубликовать свои тексты, встречается с друзьями и приятелями, принимает участие в статических вечеринках, где элегантно выпивают и красиво курят такие же непризнанные гении Ленинграда. Все это прерывается "бодрыми" диалогами главного героя с пьяницей — осведомителем КГБ. А в редакциях все унылые и безжизненные, как фикус, который оставил Бродский, уехав в эмиграцию.
Пили, но как-то мало
Те, кто хотя бы немного знаком с творчеством и биографией Довлатова, знают, что в его жизни присутствовали и алкоголь, и депрессия, и женщины.
Но в фильме Германа-младшего умеренное употребление спиртных напитков главным героем даже как-то насторожило. За весь фильм Довлатов пил только два раза — портвейн "с горла" и "догнался" коньяком на кухне в коммуналке.
Каким высшим смыслом руководствовались создатели картины, лишив "детей и внуков" советского народа повествования об этой стороне жизни писателя, сложно сказать. Может быть, все-таки верно, что фильм Германа-младшего задумывался и был "заточен" под европейскую публику.
Вольность и излишнюю эмоциональность главный герой позволяет себе лишь в конце картины и аж четыре раза за 20 секунд произносит: "Иди на хер" — и гонит прочь от себя свою подругу, актрису (ее играет Светлана Ходченкова).
О друзьях-товарищах
В фильме много достаточно "исторических" персонажей той эпохи, некоторые из них узнаваемы. К примеру, из фильма в фильм о "совке" кочует киношный образ Бродского. Складывается такое впечатление, что его во всех фильмах играет только актер Артур Бессчастный.
Но отдельного "внимания" заслуживает и прописанный "жирными мазками" образ фарцующего художника Давида, которого сыграл секс-символ российского кино Данила Козловский. В замшевой куртке индейца он как будто катапультировался из Духлесса. Никто из российских актеров так талантливо не играет самого себя в фильмах, как он. Ну, разве что Сергей Безруков.
Был ли Фрейд?
В фильме есть несколько авторских приемов — это, безусловно, сюрреалистические сны Довлатова. Особый творческий "шик" первого сна Довлатова — это Брежнев без своих кустистых бровей. Причем главный герой в этом сне мечтает быть "призванным" вождем. Этот сон понять еще сложнее, чем третий сон Веры Павловны из хрестоматийного романа Чернышевского "Что делать?".
Во время фильма меня преследовал вопрос — вспоминал ли его автор старика Фрейда, когда заставлял главного героя — ловеласа, кутилу и талантливого писателя, постоянно искать деньги, чтобы купить большую куклу свой маленькой дочери, которую у него хочет отнять благополучный сослуживец бывшей жены.
Про мех в желудке
После просмотра фильма случайно удалось услышать пару диалогов.
"Довлатов писал: "Выпил накануне. Ощущение — будто проглотил заячью шапку с ушами". Вот и у меня такая же ситуация после просмотра фильма. Вроде и сыт, но мех в желудке", — сказал мужчина.
Еще один диалог происходил между парочкой: "Смотри, смотри, вон тот известный критик сказал своей бабе — надо, наверное, что-то из Довлатова почитать". И что же, вывод один: каким бы ни показался фильм Германа-младшего, если он заставит кого-то взять в руки книгу Довлатова, — уже хорошо.
Про эмоции
Сам Довлатов говорил: "Чем безнадежней цель, тем глубже эмоции". А самым пронзительным в фильме, как показалось, был эпизод о том, как редакция журнала, который отказывается печатать произведения Довлатова, отдала рукописи авторов детям на макулатуру. Символизм сцены, где опустошенный Довлатов стоит среди разбросанных по внутреннему дворику рукописей, безусловно, поражает и просится на главный художественный посыл фильма.
