Нобелевские лауреаты по экономике изучают проблемы личного счастья, борются с голодом и выступают с острыми колонками о криптовалютах в мировых СМИ. Если вы все еще думаете, что экономика – это скучно, прочитайте о нескольких лауреатах прошлых лет, которые возвышенностью взглядов и яркостью глагола едва ли уступают лауреатам по литературе.
В 2017 году Нобелевскую премию по экономике дали профессору Чикагского университета Ричарду Талеру за исследования в сфере поведенческой экономики. Ни на что не намекая, напомним, что посол Беларуси в Китае Кирилл Рудый также обращался к поведенческой экономике и опубликовал книгу "Так решили мы". Заронив в вас зерно надежды на то, что у белорусов может быть больше одного нобелевского лауреата, вернемся к тем, кто уже получил одобрение нобелевского комитета.
Амария Сен и его борьба с голодом
Еще десятилетним ребенком будущий индийский экономист Амария Сен стал свидетелем кровавых межнациональных конфликтов, а позже увидел страшный голод в индийской провинции Бенгалия. Голод тогда унес жизни трех миллионов человек. Это наложило отпечаток на всю дальнейшую жизнь Сена.
Еще в годы учебы в университете он публикует работы, в которых рассматривает проблему неравенства с применением не только математической логики, но и моральных принципов. Он опубликовал книгу, в которой обосновывал, что голод в стране наступает не столько из-за нехватки продовольствия, сколько из-за неравенства в механизме распределения еды.
И Нобелевскую премию по экономике он получил в 1998 году именно "за его вклад в экономику благосостояния и восстановление этического подхода к жизненно важным экономическим проблемам". Его работы оказали влияние на международную политику экономической помощи развивающимся странам. Разработанную им модель помощи развивающимся странам взяли на вооружение развитые государства и Всемирный банк.
Даниэль Канеман и личное счастье
В некотором смысле Канеман был одним из самых поэтичных нобелевских лауреатов по экономике. Он изучал счастье.
И обычные люди, и ученые в равной степени запутались, рассуждая о счастье, утверждал он в одной из своих лекций. И одна из причин – нежелание принять, насколько сложно это понятие. Он призывал выработать новый взгляд на то, что есть благополучие. Уровень счастья, личная субъективная оценка качества жизни также существенны, как и объективные показатели, считает Канеман.
Его исследования усложнялись тем, что в каждой стране счастье понимается по-разному. Одно из последних исследований, которые проводились по методологии Канемана, подводило к выводу о том, как религиозность граждан делает их счастливее.
Канеман – единственный психолог, который получил Нобелевскую премию по экономике. Внимание Нобелевского комитета привлекли его исследования о том, как человек совершает выбор в условиях неопределенности.
Пол Кругман и желание потреблять
Кругман создал новую теорию международной торговли, которая основывается на стремлении человека разнообразить продукты, которые он потребляет. Он объяснил, как формируется неравенство в мировой торговле. Те регионы, которые производят больше товаров, притягивают и больше инвестиций, и таким образом еще больше развивают свое производство.
Этот лауреат Нобелевской премии еще и главный экономический колумнист The New York Times. В одной из своих колонок он критиковал криптовалюты. Тезис нобелевского лауреата состоял в том, что биткоин отбрасывает экономику на триста лет назад. Ученый полагает, что денежная система уже эволюционировала до того уровня, когда для производства денег не нужны дополнительные сложности. Биткоин же снова их вводит – его нужно майнить, а транзакции – подтверждать. Впрочем, о Кругмане пишут как о знатном спорщике, так что в этом стремлении дискутировать на актуальные темы нет ничего удивительного.
Черный лебедь против нобелевских лауреатов
Премию по экономике учредили через семьдесят лет после основных Нобелевских премий, и она не всем по нраву. Даже внучатый племянник Альфреда Нобеля утверждает, что нет никаких данных о том, что сам филантроп желал бы вручать нобелевскую премию по экономике.
Воротилы рынка заявляют, что исследования лауреатов Нобелевской премии по экономике не всегда жизнеспособны. Одно из самых звучных разоблачений – книга Нассима Николоса Таллеба "Черный лебедь". Он недоволен тем, что из-за теоретиков в практическую сферу проникли модные слова, на которые теперь часто опираются, например, консультанты при выборе пенсионного фонда. Если что-то пойдет не так, они могут сослаться на экономическую теорию, пишет Таллеб.
На рынке отдельные нобелевские лауреаты по экономике не так успешны, как в стенах королевской академии. Инвестиционный фонд лауреатов Роберта Мелтона и Майрона Шоулза обанкротился, и это не единственный пример, который любят приводить практики от экономики, чтобы скомпрометировать Нобелевскую премию. Кто-то называет ее пиар-ходом экономистов, сделанным для повышения собственной репутации.
А впрочем, дождемся результатов этого года, и если лауреат будет столь же харизматичным и горящим собственной идеей, как индийский экономист Сен или исследователь счастья Канеман, нам стоит вслушаться в текст его нобелевской лекции.
