Александр Лукашенко выиграл свои шестые президентские выборы — но его противники в стране и за рубежом не хотят признавать его победы. Штаб Светланы Тихановской, занявшей второе место с десятью процентами голосов, заявил, что, по их данным, у них 70 процентов, а премьер Польши Матеуш Моравецкий предложил провести чрезвычайный саммит Европейского союза, посвященный ситуации в Белоруссии:
"Польша несет ответственность за своих ближайших соседей… После президентских выборов в Белоруссии, которые состоялись 9 августа 2020 года, власти использовали силу против своих граждан, которые добиваются перемен в стране. Мы должны солидарно поддержать белорусов в их стремлении к свободе".
Подобные заявления не были неожиданностью — еще до выборов было понятно, что радикальная оппозиция не признает итогов голосования и заявит о фальсификации, а Запад снова осудит "последнего диктатора Европы". Неожиданностью стало то, что о нелегитимности Лукашенко стала говорить часть русского общества — и не только либералы, всегда выступавшие как против белорусского президента, так и против союза с Белоруссией, но и часть патриотов, после истории с задержанием 33 россиян посчитавшая Лукашенко предателем и поверившая в то, что белорусский народ хочет смены власти. Откуда это наваждение?
У Лукашенко действительно есть оппозиция в Белоруссии — как есть она и у Владимира Путина в России. Если спросить сторонников Навального, сколько людей поддерживают Путина, ответ будет едва ли не таким же, какой дают сторонники Тихановской: три процента. Именно таким был, по их мнению, рейтинг Лукашенко — поэтому его 80 процентов вызвали громкое возмущение.
Радикальные оппозиционеры живут в своем выдуманном мире, в котором только их взгляды и мнение имеют значение. Убеждать их в том, что у Лукашенко есть массовая поддержка избирателей, не имеет никакого смысла — они хотят, чтобы он ушел, и все остальное не имеет значения. Мы — народ, говорят протестующие. Ну хорошо — а остальные тогда кто? Именно из-за такого отношения к мнению большинства, кстати, во многом и получился столь большой процент голосов за Лукашенко — молчаливое большинство увидело, что его вообще не принимают в расчет, его игнорируют, осознало, что меньшинство готово любым путем устроить смену власти в Белоруссии. И тогда это большинство активно пошло на выборы — чтобы сказать свое слово.
И не позволить устроить в Белоруссии "майдан" — хотя понятно, что Лукашенко и так не допустил бы ничего, подобного украинскому сценарию. Да, для "майдана" не было столь серьезных оснований, как на Украине, — но все равно усилия по раскачке ситуации в этот раз предпринимались достаточно серьезные.
Начавшиеся в ночь после выборов волнения в Минске и других городах должны были закончиться кровью — но она не пролилась, и теперь ставка будет сделана на продолжение протестов и попытку организовать забастовку. Но Лукашенко не хочет и не будет проливать кровь — жертвы нужны только его врагам, надеющимся на жертвенной крови запустить майданный сценарий. Для него есть западная (особенно польская) поддержка, некоторое количество сторонников — но нет главного: нет раскола ни в обществе, ни во власти.
Авторитарная власть Лукашенко выстроена более чем прочно — а само белорусское общество не разделено (по типу украинского) и не хочет никаких потрясений. Десять процентов за Тихановскую и 4,6 процента против всех — вот и весь протестный потенциал. Причем те, кто против всех, явно не поддержат Тихановскую, то есть массовые акции неповиновения. А десять процентов проголосовавших за Тихановскую тоже распределены неровным слоем — понятно, что в Минске процент значительно выше. Но и среди них совсем немного откровенных радикалов — то есть тех, кто готов будет поиграть в "майдан". Опыт соседней Украины многому научил даже оппозиционно настроенных белорусов.
Наличие небольшого оппозиционного меньшинства на самом деле не представляет никакой угрозы ни власти Лукашенко, ни стабильности республики — опасны лишь попытки представить это меньшинство большинством. То есть сыграть в "майдан" — восставший народ против диктатора-узурпатора. То, что в Белоруссии нет ни диктатора (Лукашенко на порядок популярней любого своего противника), ни восставшего народа, не имеет для постановщиков никакого значения — нужна лишь правильная атмосфера (в СМИ и блогосфере), правильная картинка и правильная подача. В Белоруссии это не срабатывает на внутреннем уровне? Но остается еще внешний — можно устроить сильнейшее внешнее давление, попытаться загнать страну и ее власти в угол, очутившись в котором они начнут хаотично отбиваться и наделают массу ошибок. Подобные сценарии присутствовали в разных цветных революциях, как успешных, так и провальных, — пробовали их применять и против России.
Но Россия, несмотря на все последствия развала Союза, — сильная, потенциально самодостаточная и обладающая огромной исторической памятью держава. Белоруссия — лишь осколок исторической России, случайно ставший независимым. Но попавший в крепкие руки Лукашенко — который даже в самые тяжелые для России (и единства постсоветского пространства) 90-е годы не забывал о нашей общности и братстве. Естественно, что в Белоруссии, как и во всех осколках СССР, наши геополитические противники пытались вести работу по воспитанию западно ориентированной элиты, по превращению временного развала исторической России в постоянный, прочно зацементированный. Лукашенко не поощрял русофобию — но в маленькой и вынужденной быть независимой стране неизбежно возникали как исторические мифы (обосновывающие независимость), так и центробежные настроения. Мы не Россия, мы Европа — конечно, не в украинских масштабах, но для десятимиллионной республики много ли надо?
При всей маргинальности подобных настроений их потенциальную опасность нельзя преуменьшать. Причем опасны они как для будущего русского единства, так и для независимого (на какой-то исторический период) белорусского государства. Если каким-либо образом в будущем прозападные силы смогли бы прийти к власти в Белоруссии, это стало бы катастрофой и для самих белорусов. Маленькую страну превратили бы не просто в геополитический придаток Запада — она стала бы сателлитом Польши и частью заградительного кордона против России. То есть с ней попытались бы сделать то же самое, что сейчас пытаются сделать с Украиной. Даже теоретическая возможность такого сценария должна быть исключена — России предстоит еще долгая и напряженная борьба за вывод Украины из-под западного влияния, за ее возвращение на общую историческую дорогу русского народа.
Несправедливо обвинять Лукашенко в том, что он не хочет полного объединения с Россией в одно государство: его историческая функция была в другом — в сохранении двух Россий, Большой и Белой, вместе, рядом, в поддержании действительно братских отношений. Объяснять это тем, что "Белоруссии просто некуда было деваться от Москвы", нечестно и неправильно — желающих увести от России любой осколок СССР было предостаточно. Личный выбор Лукашенко совпадал с желанием белорусского народа — но это не уменьшает его заслуг перед нашей общей русской историей. Сетования на то, что Россия не подготовила в Белоруссии какие-то другие "пророссийские силы" и теперь обречена поддерживать "предателя Лукашенко, от которого устал собственный народ", — от лукавого. Никакого краха Лукашенко или его ухода на Запад никогда не произойдет — убеждать в этом российское общественное мнение могут только недалекие люди или сознательные провокаторы. Но ни те, ни другие не определяют политику России в отношении братской Белоруссии.
Главным же уроком этих выборов для самого Лукашенко должно стать понимание того, что очень важно не поддаваться на провокации не только на улицах Минска, но и против белорусско-российских отношений. Братских не на словах — а на деле.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
Оригинал материала читайте на РИА Новости
