Вместо похоронки – представление к награде. О чем вспоминает фронтовик
16:42 08.05.2021 (обновлено: 17:47 06.05.2024)
© Sputnik / Ольга Савицкая
Подписаться
Эксклюзив
На войне связь нужно было установить любой ценой: под артобстрелом, бомбежкой, прицельным огнем снайперов, потому что без связи бой выиграть невозможно. Наш герой считает, что ему на войне просто повезло.
На фронт он ушел 17-летним добровольцем в 1943 году. Протопал, но чаще прополз от родной Могилевщины до самого Берлина. Был связистом в артиллерийском полку. Как выжил, сам не знает. В мае 1945-го первым передал своим боевым товарищам: "Ребята, победа, пляшем!"
Корреспондент Sputnik Ольга Савицкая незадолго до Дня Победы встретилась с фронтовиком – полковником в отставке Павлом Сафроновичем Ерошенко.
Удрал от немцев
На второй день войны Паше исполнилось 15 лет. Его сразу зачислили в отряд самообороны, наравне со взрослыми – а они с младшим братом мечтали тогда уйти в партизаны.
Когда деревню заняли немцы, сестру угнали в Германию, а дядю схватили, пытали долго, а потом расстреляли – кто-то рассказал о его связях с партизанами. Паша хотел отомстить.
Вспоминает: когда под Москвой шли ожесточенные бои, немцы и полицаи вылавливали всех, у кого лошади были, и отправляли к линии фронта, целыми обозами.
Свою профессиональную жизнь Павел Ерошенко связал с журналистикой
© Sputnik / Ольга Савицкая
"Я попытался спрятаться от полицаев на печке. Они вытащили меня за ногу. Отец-инвалид ничего не мог сделать. Я обувку, какие-то лохмотья напялил на себя. Помню, холодно было очень. Приказали залезать на подводу, ехать на восток. Может, боеприпасы надо было подвозить, может, еще что-то делать, не знаю. У меня тогда в голове только одна мысль была: "Надо бежать!" – рассказывает Павел Сафронович.
В какой-то хате их караулил немец, который присел у порога и задремал. Вот тогда Ерошенко и решился на побег:
"Представьте мое ребячье состояние: надо было подняться потихонечку, переступить через спавших, через того немца... А ведь он с оружием был. Страшно, аж жуть".
Выбрался, а там – наружный патруль. Как добежал до кустов, а потом до леса, понять до сих пор не может. Стал домой пробираться.
И так сложилось, что стал родоначальником целой журналистской династии
© Sputnik / Ольга Савицкая
По ночам в деревни прокрадывался. Стучал в окна, просил пустить согреться. Некоторые хозяйки двери не открывали: боялись, но многие кормили, прятали на печи.
Восемь суток Павел добирался до родной деревни Васьковичи, что в Славгородском районе Могилевской области:
"Прибежал я среди ночи, постучал в родное свое окошко. Мать в слезы: "Павличек!" Как оказалось, немцы меня уже искали".
Пока думали, что делать дальше, отец выдрал пару досок над печкой, сделал "схованку" для сына на чердаке. Как потеплело, Павел ушел прятаться в болото, построил там себе шалаш. А когда немцы начали лютовать, на болото перебралась и вся семья. Там выживали до самого освобождения района от оккупантов.
Маленький доброволец
"Как же мы радовались, когда наших солдат увидели! А им не до нас было: уставшие, голодные, они еле ноги волочили, много раненых было. Мы с братом бросились им помогать: катили пушку километра 3-4. И тихо радовались", – вспоминает Павел Сафронович.
Семья вернулась в свой дом: хата была настолько ветхая, что немцы, видимо, даже на блиндажи не стали ее разбирать. Стали думать, как дальше жить. А Павел и его младший брат заявили, что на войну пойдут. Мама посмеялась с двух мелких вояк, а отец наказал сушить сухари: по-мужски понимал, что сыновей удержать не получится.
В военкомат Павел отправился сам, без всякой повестки, добровольно. Сказал, что хочет фашистов бить.
"Я роста небольшого, сказали, что мал еще слишком. Так я на цыпочки поднялся, сказал, что подрасту. В общем, уговорил", – посмеивается Павел Сафронович.
Отправили будущих солдат сначала в Брянск, немного подучить, а потом – пешим маршем на фронт.
Спасало чудо
Определили Павла в артиллерийский полк связистом. Говорит, что за войну протянул провод от родной Беларуси до самого Берлина. Каждый день мог стать последним в жизни. При артиллерийских налетах, бомбежках, полевой провод постоянно секло: под шквальным огнем нужно было срочно находить обрывы и восстанавливать связь.
"Помню, сновал я по полю боя туда-сюда. Связь держал на передовом наблюдательном пункте. Пройдет любой танк, на гусеницу намотает кабель, а тебе надо туда ползти, линию восстанавливать. Потому что без связи командование как без рук. И это же тебе не прогулка на свежем воздухе: каждый раз ползешь на брюхе и не уверен, что выживешь. Из наградных листов потом узнал, что за один день я как-то устранил 19 обрывов, за второй – 29", – вспоминает ветеран.
О некоторых эпизодах Павел Сафронович рассказывает теперь с улыбкой, хотя тут же признается, что на войне было не до смеха
© Sputnik / Ольга Савицкая
"Помню, отправились мы на пару с санинструктором на поле боя. Он – раненых искать, я обрывы устранять. Вынырнули из кустов, а по нам автоматная очередь. Товарищ мой бросился наутек, а я пому-то побежал к подбитому танку, из-за которого по нам стреляли. Спрятался за броню.
Вижу: немец там с другой стороны. То ли патроны у него закончились, то ли автомат перезарядить не успел. А на меня ступор какой-то напал. Ползали мы вокруг танка друг за другом, пока я не сообразил, что у меня граната есть. Вытащил чеку, бросил, а сам к кустам с катушкой рванул. Как выжил, сам не знаю. Наверное, повезло", – смеется ветеран.
Но это еще не все приключения, которые произошли в тот день с 17-летним пацаном. На обратном пути Павел заплутал и вышел ночью к какому-то дому. Рассмотрел: полевая кухня, немцы сидят, ужинают.
"Мне бы тихонечко развернуться и пойти обратно, а я стрелять начал. Шум-гам поднялся, пальба – чуть ноги унес. Бегу, как заяц, петляя из стороны в сторону, и вдруг споткнулся, а там кабель был протянут и аппарат немецкий, хороший такой. Забрал себе", – рассказывает Павел Сафронович.
О некоторых эпизодах Павел Сафронович рассказывает теперь с улыбкой, хотя тут же признается, что на войне было не до смеха
© Sputnik / Ольга Савицкая
С рассветом выбрался к траншеям, долго прислушивался, пока не уловил русскую речь: "Я тогда обрадовался, осмелел, поднялся во весь рост, бегу к ним чуть ли не обниматься. А бойцы меня скрутили в бараний рог, подумали, что я власовец, да еще и с немецким аппаратом. Я орал на них, ругался, в какой-то момент от бессилья даже заплакал, начал фамилии своих командиров называть, позывные. Все равно не поверили: повели в кусты расстреливать".В последний момент кто-то вдруг признал Павла, крикнул, что наш этот парень. Дозвонились в часть, там подтвердили, что есть такой, заждались уже.
Когда добрался к своим, выяснилось, что тот санинструктор объявил, что Ерошенко убили, на Павла уже и похоронку заготовили.
"Начальник штаба, как увидел меня, кричит писарю: "Любарский, порви похоронку на Ерошенко, готовь представление к награде. А санинструктор, который бросил меня одного под обстрелом, буквально через пару дней погиб. Я же его потом и хоронил", – вздыхает ветеран.
По его словам, на войне начинаешь верить не только в везение, но и в чудо. Было это уже в 45-м, после форсирования Одера. Связисты быстро окопались, соорудили себе небольшой блиндаж. И тут вдруг – грохот необыкновенный, снаряды кругом рвутся.
"Старший сержант Федор Гонтарев крикнул: "Павел, сюда!". Только я выскочил – немецкая ракета ФАУ-2, метившая в переправу, зацепилась за сосны и взорвалась на нашей позиции. Не знаю, сколько я потом пролежал без памяти, но когда очнулся, рот полон крови, из ушей, из носа тоже кровь шла. Обтерся бинтом кое-как, смотрю по сторонам, а от нашего артиллерийского расчета ничего не осталось. Ствол как бараночек завернут, все солдаты погибли", - Павел Сафронович замолкает.
9 мая – рыбный день
Вспоминает, что самые тяжелые бои были за Берлин. Немцы оборонялись ожесточенно, за каждую улицу, каждый дом.
На подступах к Берлину. Павел Ерошенко – первый слева
© Sputnik / Ольга Савицкая
"2 мая я был на самой передовой. И представьте, это просто неописуемо: в какой-то момент фашисты начали выходить из укрытий с поднятыми руками, бросать оружие. Я тогда первым передал своим однополчанам по связи: "Ребята, победа, пляши!" Многие не сразу поверили".
Через пару дней артполк вывезли в пригород Берлина. На отдых. Там стояло немецкое училище, сады, пруды – красота. Настроение у них всех было радостное – Победа!
"Я снял портки и в пруд залез, взбаламутил там все, рыбу растревожил, так мы здоровенных карпов прямо руками хватали и на берег выбрасывали. 9 мая у нас был рыбный день", – смеется ветеран.
"А еще нам дали фронтовые 100 грамм. Я раньше всегда либо отказывался, либо на сахар выменивал. А тут решил выпить за Победу. До дна".
В тот день офицеры и солдаты устроили праздничный салют. Стреляли как очумелые из пистолетов, винтовок, автоматов, ракетниц, пока патроны не закончились.
"Это был самый счастливый день в моей долгой жизни", – подытожил ветеран.
О некоторых эпизодах Павел Сафронович рассказывает теперь с улыбкой, хотя тут же признается, что на войне было не до смеха
© Sputnik / Ольга Савицкая
Павел Сафронович Ерошенко награжден орденом Красной Звезды, орденом Отечественной войны II степени, медалями "За отвагу", "За боевые заслуги", "За освобождение Варшавы", "За взятие Берлина".
