В последний день лета город устроил молодежи отличный интеллектуальный праздник. Собравшиеся после каникул студенты отдыхали на Октябрьской улице Минска, находя себе самые разнообразные развлечения. Стометровки брошенных цехов станкостроительного завода зажили новой культурной жизнью.
В прошлом году в это же время в парке возле гостиницы "Беларусь" работал коллектив Андрея Макаревича. Там тоже царила похожая атмосфера, растворенная среди деревьев с шумом города и фантазийными видениями. Обычно при подобных молодежных гуляньях много едят, пьют, двигаются. На мероприятии, о котором хочу рассказать, была аскетичная пища. Вода. Коктейль.
Никакого алкоголя и погружения в болезненные галлюцинации. Никаких надсмотрщиков. Зрители — участники — передвигались по бывшему заводскому корпусу тихо, хотя их ожидала художественная выставка, концерты музыкантов, театральный перформанс. Все вместе это создавало молчаливое переживание, созданное атмосферой искусства. Позже, через какое-то время это должно выстрелить новыми мыслями, поступками и, наверняка, творчеством.
Но хватит загадок. Попасть на арт-фестиваль "Мифологемы тысячелетия" можно было, сказав пароль: "Друзья Фауста". Главным событием была выставка картин уникального художника Александра Родина, мастера экспериментальной живописи и перформанса. А также спектакль пластического коллектива "ИнЖест" под руководством Вячеслава Иноземцева.
К этим двум гигантам-перформерам, совсем еще не осознанным и недооцененным нашим временем (все обязательно придет позже), присоединилось музыкальное искусство: тяжелый рок, содружество барабанов, интуитивная музыка.
У Родина огромные полотна. Самая крупная работа на выставке – 15х4 метра. Он уверен, что "живопись — открытый космос". Его нео-авангард опирается не на игру красок, а на игру смыслов. Ни один дециметр полотна не обходится без смысла. В его картинах их великое множество. Это история человечества, лица людей, мысли художника о времени и о себе. Я назвала бы его уникальный художественный стиль "монументальным ювелирным искусством".
В заводском пространстве полотна разместились свободно и зажили своей жизнью. Они одновременно стали фоном и путеводителем для всех творческих акций и передвижений зрителей. Одновременно смысловой подпиткой. Остановись, посмотри, подумай. Иди дальше.
А там иноземцевы замечательного "ИнЖеста" осваивают брошенное оборудование заводского двора. Песчаный пол. Сорные растения. Железки, лестницы, металлические конструкции и балки. Огромная бездушная кирпичная стена высотой метров в двадцать оживает от человеческих рук. По металлическим опорам передвигаются человеческие тела. Что-то напоминает душное пекло литейного цеха. Вспыхивает огонь автосварки. Тяжелый по виду немолодой рабочий тащит по двору тяжелую трубу.
Как признается Слава Иноземцев, ему интересно оживлять духов производства. Его десятерым актерам интересно работать без страховки, поднимаясь все выше и выше на тридцатиметровую высоту по остывшей заводской трубе. Пока не зажгут огонь и дым не просигналит, что завод ожил. Идет процесс. Завод не умер. Он оживлен неравнодушными людьми. Тяжелый физический труд слился с воздушным искусством пластики. Казалось бы, ненужный завод много лет работал с металлом и создавал станки. Перформанс напомнил нам, каким крепким металлом могут быть люди.
Трюки опасные, без страховки, но вовсе не цирковые. В цирке главное — осуществить технические задачи. По возможности, эстетично и красиво. У Иноземцева редко бывают красивости. У него спортивная и техническая подготовка насыщаются глубоким смыслом, разгадывать который истинное удовольствие. Никакого подиума. Все происходит на большой высоте. Режиссер заставляет смотреть в небо. Видеть ночные огни самолетов и звезды. Слышать шум проходящих поездов дальнего следования. Никакой бутафории. В мрачном заводском дворе все естественное. Иноземцев считает, что экспериментальный пластический театр рассчитан на тех, у кого открыты ум и сердце.
Все очень личное у неожиданно объединившихся мастеров Родина и Иноземцева пропущено через ночные думы, встречи с людьми, радости и разочарования. Они, действительно, два Фауста. Остается радоваться, что живут рядом с нами, дают возможность впитывать их искусство.
Отдельно о зрителях. Они не сидят пассивно. Нет даже стульев. Они передвигаются. Иногда танцуют в одиночку или небольшими группами. У кое-кого не только рюкзачки за плечами. Привели и своих детей. Дети не капризничают. Им все интересно. За публикой наблюдать интересно. Среди веселых и "продвинутых" наблюдаются немолодые серьезные мужчины с большим жизненным опытом и, наверное, с интеллектуальной подготовкой.
Высокое искусство нельзя передать простыми и однозначными словами. У каждого они свои. Разные поколения зрителей, посетивших эти перформансы, выливают свои восторги или дискуссии в соцсети. Кто-то напишет тексты. Мне думается, что такие проекты надо снимать на пленку и оставлять фильмы. Надо оставлять книги. Они не всегда горят. Кто-то убережет хотя бы один экземпляр. Живое театральное искусство (а картины Александра Родина очень театральны) нуждается в благодарной памяти зрителей.
Тот, кто создает культурный квартал улицы Октябрьской, понимает, что надо приобщить к познанию не развлекательного, а смыслового искусства молодых людей. К тому же давать такому искусству государственную опеку. Сегодня ее нет ни у перформера Родина, ни у перформера Иноземцева. Есть только разрешение выступать на негосударственных площадках. Все остальное за свой счет.
В Беларуси немало талантливых людей, одержимых идеей, научившихся пробиваться к публике самостоятельно и черпать силы в ее одобрении. Александр Родин 13 лет прожил и проработал в Германии. Слава Иноземцев со своим коллективом выступает в Европе, чаще всего в Польше. Оба мастера зарабатывают там хорошие деньги. Огромное счастье для нас, что они не остаются за рубежом, где их ценят и хорошо платят. Они предпочитают оставаться дома.
